Десятое правило волшебника, или Фантом - Страница 55

Никки взмахнула рукой, подчёркивая свои слова.

— Ведь подвергать сомнению такие вещи — есть величайший грех, граничащий с ересью. Только непостижимость, недоступность придаёт вере святость. И правда, какое достоинство может быть заключено в вере, которую способен познать каждый? Таким образом, лишь абсолютно, бездоказательно верящий человек должен обладать абсолютным достоинством. Следовательно, тот, кто решительно отрёкся от всех принципов материальности и уверовал в свою незначительность, — праведник и достоин награды вечностью.

Это то же самое, что утверждать, будто возможно спрыгнуть с утёса с верой в способность человека летать. Но размахивать при этом руками — значит выдать своё неверие. А любое отсутствие веры всегда гарантирует, что ты разобьёшься о землю. Следовательно, отказ от веры является личной и фатальной ошибкой, влекущей за собой смерть.

Никки пробежалась пальцами по светлым волосам, сбросила их с плеч и со вздохом опустила руки.

— Чем труднее поверить учению, тем сильнее должна быть вера. Вместе с усилением веры приходит чувство всё более тесной связи с людьми, разделяющими твои убеждения, ощущение принадлежности к группе посвящённых. Верующие держатся более обособленно из-за своих убеждений, основанных на мистике. Они отстраняются от «непросвещённых», которые вызывают подозрение уже тем, что не принимают их веру. Термин «неверующий» становится формой общественного порицания, которая подозревает в злом умысле любого, кто, — тут Никки постучала пальцем по виску, — предпочитает использовать разум. Как видите, вера, сама по себе ключ — волшебная палочка, которой мешают кипящее варево из самых диких идей, сотворённое, чтобы превратиться в догмат новой веры.

Энн бросала презрительные взгляды на Сестру, предавшую Свет. Но, несмотря на всё своё презрение, даже не пыталась спорить. Ричард подумал, что такое с ней бывает нечасто. Впрочем, это было мудрое решение, единственно возможное в данный момент. Никки, стоявшая перед ними босиком, грозно подняла палец.

— В этом и состоит изъян монументального учения Ордена. Роковая трещина в самом центре всех рассуждений. Насколько бы искренней не была такая вера, в конечном итоге она — не что иное, как тщательно продуманный результат прихоти и самообмана. Если бездумно верить в догматы, значит надо верить и безумцам, когда они выдают за реальность то, что говорят им голоса в голове.

Потому Орден и превозносит святость веры и учит, что должно подавлять греховные желания, вроде стремления думать самостоятельно. Вместо этого нужно просто довериться своим чувствам. Променять свою жизнь на слепое ожидание жизни загробной. И, по их словам, тогда и только тогда дверь в вечность волшебным образом откроется для вас, и вы познаете истину.

Другими словами, знание достигается отрицанием всего, что, это знание содержит. Вот почему бездумную веру Орден уравнивает со святостью. По той же причине отсутствие веры объявляют смертным грехом. Поэтому, любые размышления о вере считаются ересью.

А когда веры нет, все их учения можно легко опровергнуть. И с того момента, как вера становится связующим элементом, необходимым чтобы удержать от краха их стройные убеждения, она начинает порождать жестокость. Без жестокости, вера быстро иссякнет, лишившись опоры, оставаясь лишь мимолётной причудливой мечтой. Это очень похоже на ложную уверенность королевы в том, что никто не посмеет покуситься на её трон, ни один враг не пересечёт границы её страны, никакая сила не сможет одолеть её защитников, только потому, что она это запрещает.

Вряд ли мне понадобятся угрозы, чтобы убедить вас, что вода в фонтане мокрая, а стены комнаты сделаны из камня. Но Ордену приходится угрожать, чтобы люди поверили в вечность, ожидающую их после жизни. И в то, что это будет вечность наслаждений, но лишь при условии, что они будут жить по указке Ордена.

Никки вглядывалась в прозрачную воду фонтана, а Ричард наблюдал за ней. Ему показалось, что голубые глаза колдуньи способны сейчас превратить воду в лед. События её жизни, которых Ричард не мог даже представить, наполнял её взгляд ледяной яростью. Когда они оставались наедине, тёмными спокойными вечерами, Никки откровенно рассказывала ему о таких вещах, которые приводили его в ужас.

— Гораздо проще заставить людей умирать по приказу, если перед этим разжечь в них страстное желание умереть, — сказала Никки с горечью. — Гораздо проще посылать мальчишек под мечи и стрелы, если они верят, что их деяния — самоотверженный акт, который заставит Создателя с улыбкой встретить их в лучах вечного блаженства в ином мире.

Орден учит людей быть истинно верующими, но на самом деле превращает людей в монстров, готовых не только умирать по приказу, но и убивать. Истинно верующие одержимы ненавистью к тем, кто не верует. На свете нет никого более опасного, более порочного и более жестокого, чем человек, ослеплённый влиянием идей Ордена. Такой верующий не следует указаниям разума, следовательно, и не руководствуется им. В результате, ничто не может сдержать его ненависть. Он — убийца, который убивает с радостью, в полной уверенности, что совершает правильный и нравственный поступок.

Никки сжимала кулаки с такой силой, что побелели пальцы. Казалось, комната звенит от внезапно наступившей, жуткой тишины. Слова Никки эхом отдавались в сознании Ричарда. Воздух вокруг колдуньи потрескивал с такой силой, что казалось, будто в прихожей разразится буря с громом и молниями.

— Вот я и говорю — причина, и правда, довольно проста, — Никки с горечью тряхнула головой. Она буквально излучала эмоции, которым не требовалось пояснений. — У большинства людей Древнего, а теперь ещё и Нового Мира, нет выбора. Им приходится следовать учению Ордена. Если их вера начинает ослабевать, им напоминают, что неверующих ждут вечные невообразимые муки. Если это не помогает, то веру им возвращают с помощью меча.